А. ЭРДЕЛЕВСКИЙ
А. Эрделевский, доцент кафедры гражданского права МГЮА, кандидат юридических наук.
Компенсация морального вреда является новым для российского законодательства правовым институтом, несовершенство которого влечет возникновение большого количества теоретических и правоприменительных проблем. Одна из них - субъектный состав лиц, имеющих право требовать защиты нарушенных гражданских прав путем компенсации морального вреда.
Первоначально эта проблема возникла в связи с принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик (далее - Основ). В п. 6 ст. 7 Основ устанавливалось, что "гражданин или юридическое лицо, в отношении которых распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением". Грамматический анализ этой нормы давал основания полагать, что, во-первых, понятия "честь и достоинство" применимы к юридическим лицам и, во-вторых, юридическое лицо вправе требовать возмещения морального вреда.
Очевидно, вряд ли было уместно применять понятие "достоинство", то есть сопровождающееся положительной оценкой лица отражение его качеств в собственном сознании, к юридическому лицу - искусственному образованию, собственным сознанием не обладающему. Поскольку юридическому лицу свойственно участие именно в деловых отношениях, понятие чести в отношении юридического лица полностью совпадало с понятием деловой репутации как сопровождающегося положительной оценкой общества отражения деловых качеств лиц в общественном сознании и являлось, таким образом, абсолютно избыточным.
С принятием части первой Гражданского кодекса РФ это несоответствие было устранено, поскольку ст. 152 ГК предусматривает гражданско - правовую защиту только деловой репутации юридического лица. Эта норма регулирует защиту чести, достоинства и деловой репутации граждан и деловой репутации юридических лиц, причем п. п. 1 - 6 ст. 152 ГК относятся к защите чести, достоинства и деловой репутации гражданина, а п. 7 ст. 152 является отсылочной нормой, согласно которой "правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица".
О моральном вреде говорится в п. 5 ст. 152 Кодекса: "Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением".
Грамматический анализ ст. 152 ГК, как и в случае со ст. 7 Основ, дает основания для вывода о праве юридического лица требовать возмещения морального вреда. Следует подчеркнуть, речь идет, если придерживаться точного текста анализируемой нормы, о возмещении, а не о компенсации морального вреда, хотя и ст. 12 ГК, определяющая способы защиты гражданских прав, указывает именно на компенсацию морального вреда как один из способов защиты, и ст. 151 и параграфа 4 главы 59 ГК регулируют отношения, связанные с компенсацией морального вреда.
Предположение о наличии у законодателя намерения ввести наряду с компенсацией морального вреда еще один способ защиты гражданских прав - возмещение морального вреда (как один из иных способов защиты в смысле ст. 12 ГК) для защиты чести, достоинства и деловой репутации не подкрепляется фактами: в Кодексе отсутствуют какие-либо нормы, регулирующие возмещение морального вреда, а применительно к защите чести, достоинства и деловой репутации в ст. 1100 ГК есть прямое указание именно на компенсацию морального вреда.
Таким образом, следует сделать вывод о неточном формулировании законодателем п. 5 ст. 152 ГК, то есть законодатель имел в виду право гражданина "требовать возмещения убытков и компенсации морального вреда". Собственно говоря, именно в таком аспекте и подходит к отмеченной неточности правоприменитель, однако законодателю целесообразно устранить ее в установленном порядке.
Возвращаясь к вопросу о праве юридического лица требовать компенсации морального вреда, заметим, что Пленум Верховного Суда РФ, основываясь, по-видимому, только на грамматическом анализе упомянутых норм, встал на позицию допустимости такого требования, указав в п. 5 Постановления от 20 декабря 1994 года N 10 следующее: "Правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица (пункт 6 статьи 7 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 года, пункт 7 статьи 152 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 года)".
Однако логический и системный анализ позволяет сделать вывод о неверности такого подхода. В определении, приведенном в ст. 151 ГК, под моральным вредом понимаются "физические и нравственные страдания". При этом ст. 151 ГК именуется "Компенсация морального вреда" и регулирует компенсацию морального вреда, причиненного гражданину. Аналогичная ситуация и в отношении параграфа 4 "Компенсация морального вреда" главы 59 ГК.
Содержание этих норм безусловно предполагает, что субъектом, которому причиняется моральный вред, может быть только гражданин, так как иное понимание заставило бы предположить возможность претерпевания юридическим лицом физических или нравственных страданий, что несовместимо с правовой природой юридического лица как искусственно созданного субъекта права, не обладающего психикой и не способного испытывать эмоциональные реакции в виде страданий и переживаний. С равным успехом можно было бы говорить о телесных повреждениях транспортного средства в дорожно - транспортном происшествии.
Предположение же о том, что моральный вред применительно к юридическую лицу есть некая иная категория, чем моральный вред применительно к гражданину, то есть содержанием такого вреда являются не физические и нравственные страдания, а нечто иное, также не выдерживает критики, так как в этом случае мы столкнулись бы с феноменом, не определяемым и не регулируемым Гражданским кодексом.
На недопустимость применения норм о компенсации морального вреда к защите деловой репутации юридического лица указывает и применение законодателем слова "соответственно" в п. 7 ст. 152 ГК: "Правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица". "Соответственно" в данном случае следует рассматривать как указание на допустимость применения к юридическому лицу тех правил ст. 152 ГК, которые соответствуют статусу и правовой природе юридического лица.
Итак, институт компенсации морального вреда не может применяться в отношении юридических лиц. Для установления определенности в рассматриваемом вопросе целесообразно было бы изложить п. 7 ст. 152 ГК в следующей редакции: "Правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина, исключая право на компенсацию морального вреда, применяются к защите деловой репутации юридического лица".
Изложенная позиция находит свое подтверждение и в судебных решениях по конкретным делам. Так, в частности, Савеловским народным судом г. Москвы был рассмотрен иск страховой компании к средству массовой информации. Предметом иска являлось требование страховой компании об опровержении сведений, порочащих ее деловую репутацию (осуществление деятельности без соответствующей лицензии), сопряженное с требованием о возмещении убытков и компенсации морального вреда. Суд удовлетворил требования об опровержении сведений и возмещении убытков, но отказал в удовлетворении требования о компенсации морального вреда.
Следует заметить, что неправомерное действие, заключающееся в распространении не соответствующих действительности сведений, порочащих деловую репутацию юридического лица, имеет определенную специфику. Она заключается в том, что эти сведения в зависимости от их характера могут одновременно оказаться косвенно порочащими честь, достоинство или деловую репутацию определенного гражданина или граждан.
Дело в том, что юридическое лицо приобретает деловую репутацию в результате осуществления им определенной деятельности, которая проявляется в разнообразных действиях граждан, выступающих в качестве органов и работников юридического лица, а в предусмотренных законом случаях (п. 2 ст. 53 ГК) - участников юридического лица. Так, сделки, то есть юридические действия, направленные на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, юридическое лицо совершает через свои органы или участников, обязанных при этом в силу п. 3 ст. 53 Кодекса действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно.
Исполнение обязанностей и осуществление прав совершается юридическим лицом не только через свои органы, но и действиями его работников, которые считаются действиями самого юридического лица (ст. 402 ГК). Поэтому публикация, например, о том, что юридическое лицо сообщает контрагентам недостоверную информацию при совершении сделок, содержит в себе сведения о гражданах, через которых совершает сделку юридическое лицо. Распространение ложных сведений о выпуске предприятием бракованной продукции не только порочит деловую репутацию предприятия, но одновременно может задевать честь конкретного работника, занятого изготовлением или контролем качества такой продукции.
Как отмечается в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 года N 11 в редакции от 21 декабря 1993 года, порочащими являются не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов, а также другие сведения, порочащие его производственно - хозяйственную или общественную деятельность.
Таким образом, распространение порочащих деловую репутацию юридического лица сведений может в зависимости от характера сведений причинить вред и другому объекту - чести, достоинству или деловой репутации конкретного гражданина или граждан, действиями которых осуществляется деятельность юридического лица. Возможны ситуации, когда такой двойной эффект не возникает: в частности, распространение в средствах массовой информации неточных сведений о персональных данных юридического лица (например, указание уставного капитала банка в размере меньшем, чем в действительности, умаляет деловую репутацию банка в глазах возможных контрагентов, но не затрагивает репутацию его работников).
Отношения гражданина или граждан, чьи честь, достоинство или деловая репутация косвенно опорочены распространенными сведениями, и распространителей таких сведений подпадают под действие ст. 152 ГК, если эти граждане в достаточной степени персонифицируемы в глазах других лиц по содержанию распространенных о юридическом лице сведений. Этот вопрос должен исследоваться судом на основании конкретных обстоятельств дела с учетом, в частности, возможного круга лиц, способных сделать разумное предположение об узнаваемости конкретного гражданина в распространенных о деятельности юридического лица порочащих сведениях.
Например, ложное сообщение о выпуске предприятием бракованной продукции способно умалить честь и достоинство работника предприятия, занятого непосредственно изготовлением или контролем качества продукции, в глазах значительного числа других работников этого предприятия.
Бремя доказывания своей персонифицируемости по содержанию распространенных о юридическом лице сведений в глазах других лиц должно возлагаться на гражданина. Подобный подход имеет место и в зарубежной, в частности английской, правовой доктрине и судебной практике.
Таким образом, юридическое лицо вправе требовать опровержения сведений, порочащих его деловую репутацию, и возмещения убытков, а гражданин при наличии вышеуказанных обстоятельств - опровержения тех же сведений и компенсации морального вреда, причиненного распространением таких сведений. Этот гражданин и юридическое лицо не будут являться соистцами в смысле ст. 35 ГПК РФ, поэтому в принципе не исключена подсудность таких исков разным видам судов (соответственно общим и арбитражным). На практике подавляющая часть исков юридических лиц к средствам массовой информации об опровержении сведений предъявляется в общие суды, так как в качестве ответчиков привлекаются автор и редакция средства массовой информации. В этих случаях целесообразно соединение дел по искам юридического лица и гражданина к распространителю сведений в одном производстве в порядке ч. 4 ст. 128 ГПК РФ.
К требованию гражданина о компенсации морального вреда в этих случаях должны применяться правила ст. 151 ГК и параграфа 4 главы 59 ГК. При определении размера компенсации в качестве заслуживающего внимания обстоятельства должно учитываться положение гражданина в структуре юридического лица во взаимосвязи с характером распространенных сведений. Безусловно, непрямой, анонимный применительно к гражданам характер распространенных о юридическом лице сведений, достаточно точно тем не менее персонифицирующих гражданина, также является заслуживающим внимания обстоятельством, могущим снизить размер возможной компенсации морального вреда до символической суммы.
Такой подход позволяет применять нормы о защите деловой репутации юридического лица соответственно его правовой природе и обеспечить надлежащую защиту чести, достоинства и деловой репутации граждан.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ

"ОСНОВЫ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА СОЮЗА ССР И РЕСПУБЛИК"
(утв. ВС СССР 31.05.1991 N 2211-1)
"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)"
от 30.11.1994 N 51-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 21.10.1994)
"ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)"
от 26.01.1996 N 14-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 22.12.1995)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда РФ от 18.08.1992 N 11
"О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ, ВОЗНИКАЮЩИХ ПРИ РАССМОТРЕНИИ СУДАМИ ДЕЛ О
ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ И ДОСТОИНСТВА ГРАЖДАН И ОРГАНИЗАЦИЙ"
ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 N 10
"НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О КОМПЕНСАЦИИ
МОРАЛЬНОГО ВРЕДА"
Хозяйство и право, N 11, 1996

Юрлицо требует расплаты за моральный вред (Борзова Е.)

Дата размещения статьи: 10.08.2012

Бывший партнер приложил все усилия к тому, чтобы подпортить репутацию нашей компании, и переманил некоторых клиентов. В случае, когда такими действиями наносится ущерб физическому лицу, оно может обратиться в суд и потребовать возмещения морального вреда. А может ли организация подать такой же иск?
Т.Попельницкая, г. Смоленск

Гражданским законодательством юрлицу не запрещено требовать возмещения морального вреда. Согласно п. 7 ст. 152 ГК РФ правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к юридическим лицам, однако четкой правовой регламентации использования данного способа защиты прав юрлицами в законе нет. Существует мнение, что юридическое лицо не способно претерпевать моральный вред.
До 2003 года в большинстве случаев истцы заявляли требования о компенсации морального вреда, основываясь на весьма противоречивой норме п. 7 ст. 152 ГК РФ. В свою очередь, суды при отказе в удовлетворении подобных требований мотивировали решение тем, что "компенсация морального вреда юридическому лицу действующим законодательством не предусмотрена" (Постановление ФАС ВВО от 24.12.1998 по делу N А29-1414/98).
Определяющим в восполнении пробела, допущенного российским законодателем, стало заимствование опыта Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Основываясь на Постановлении ЕСПЧ от 06.04.2000 по делу "Компания Комингерсоль С.А. против Португалии", КС РФ в Определении от 04.12.2003 N 508-О указал, что "отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных".
Созданный КС РФ прецедент позволил истцам использовать столь разнообразные способы защиты, как, например, компенсация "репутационного вреда" (Постановление ФАС ВВО от 08.12.2005 по делу N А43-5790/2005-4-127), "ущерба, причиненного деловой репутации" (Постановление ФАС ВВО от 05.02.2009 по делу N А43-29322/2007-10-793), "нематериальных убытков" (Постановление ФАС ВВО от 30.08.2006 по делу N А29-9724/2005-3э) и даже возмещение "компенсационного вреда" (Постановление ФАС ВВО от 11.06.2008 по делу N А79-5084/2007).
Вспомним одно из громких дел (2004 год) - спор между ОАО "Альфа-Банк" и ЗАО "Коммерсантъ. Издательский дом". Вследствие причинения вреда деловой репутации банка, повлекшего отток клиентов, сложности в управлении, финансовые трудности и т.п., в его пользу была взыскана беспрецедентная в российской судебной практике сумма - 30 млн. руб.
Зачастую, исчерпав все правовые средства защиты в российских судах, юридические лица обращаются в Европейский суд по правам человека, в практике которого такой способ защиты нарушенных прав, как компенсация нематериального вреда, весьма распространен. Стоит отметить, что именно ЕСПЧ в ряде случаев положительно решает вопрос возмещения не только при умалении деловой репутации, но и при причинении вреда субъектами власти.
Итак, судебная практика идет по пути взыскания нематериального вреда, причиненного юридическим лицам, однако нормативного закрепления такого способа защиты до сих пор нет.
В 2007 году Пленум ВАС РФ подготовил проекты двух постановлений. В них была предусмотрена компенсация нематериального вреда хозяйствующим субъектам, причем не только по делам о защите деловой репутации, но и по другим категориям дел при том условии, что вред им причинен субъектами власти. Однако указанные проекты остались нереализованными.
Единственным прогрессивным шагом можно считать признание Президиумом ВАС РФ в Постановлении от 23.11.2010 N 6763/10 компенсации нематериального вреда как особого публично-правового способа исполнения государством обязанности возмещения вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) государственных органов, органов местного самоуправления и их должностных лиц. Однако это все же мнение ВАС РФ по конкретному делу, а не законодательное закрепление.
Проект Федерального закона "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую ГК РФ, а также в отдельные законодательные акты РФ" не предусматривает включения в перечень способов защиты гражданских прав (ст. 12 ГК РФ) компенсации нематериального вреда.
В отношении положений о деловой репутации изменению подвергается п. 8 (ранее п. 7) ст. 152 ГК РФ. Законодатель уточняет, что юридические лица в случае умаления деловой репутации вправе предъявить следующие требования: опровергнуть ложные сведения, признать их не соответствующими действительности и возместить причиненные убытки. Что же касается компенсации нематериального вреда, то этот способ защиты вновь остается незакрепленным.
Подобная ситуация сохраняется и в части использования указанного способа защиты в случае причинения вреда субъектами власти. Согласно проекту в ГК РФ вводится ст. 16.1 "Компенсация ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления". Однако речь идет о возмещении убытков, то есть сугубо имущественных потерь.
Без сомнения, необходимость введения в российское гражданское законодательство такого способа защиты, как компенсация нематериального вреда, давно назрела. Соответствующие изменения позволят юридическим лицам более эффективно защищать свои права, опираясь уже не на противоречивую зарождающуюся судебную практику, а на положения закона.

17 августа ВС РФ принял акт, который должен послужить судам ориентиром при рассмотрении дел о возмещении юридическим лицам морального вреда (Определение ВС РФ от 17 августа 2015 г. № 309-ЭС15-8331; далее – Определение).

ГК РФ в своей первоначальной редакции и вплоть до 1 октября 2013 года () содержал положение о том, что юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда , в первоначальной редакции). В связи с этим в судебной практике также появилось указание на аналогичное право организации ( , ).

При этом позиции высших судебных инстанций в этом вопросе не были однозначными.

Так, ВАС РФ указывал на то, что моральный вред – это физические и нравственные страдания, и исходя из смысла он может быть причинен только гражданину, но не юридическому лицу ( , ). ВАС РФ ориентировал суды на то, что деловая репутация юридического лица защищается посредством опровержения распространенных сведений и возмещения убытков, но никак не с помощью компенсации морального вреда.

Может ли общество защищать свою деловую репутацию, если распространенная информация о директоре касается его как физического лица, а не как исполнительного органа юридического лица, и содержит в себе критику его личных и деловых качеств, не связанных с деятельностью данного общества? Узнайте в ""Энциклопедии судебной практики" интернет-версии системы ГАРАНТ. Получите бесплатный доступ на 3 дня!

В свою очередь КС РФ уточнил, что юридические лица не лишены права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации (). "При этом КС РФ не стал отождествлять понятия "моральный вред" и "нематериальный вред, нанесенный юридическому лицу". Это верно, поскольку компенсация морального вреда взыскивается при наступлении физических и нравственных страданий, в то время как компенсация нематериального вреда – при умалении деловой репутации, не обязательно влекущем физические и нравственные страдания истца", – отмечает юрист юридической компании "Хренов и партнеры" Артем Анпилов .

Однако поскольку ГК РФ, как уже было указано, распространял все правила о защите чести и достоинства граждан на защиту компаниями своей деловой репутации, такая не до конца определенная в терминологии позиция КС РФ давала юридическим лицам возможность требовать компенсации причиненного им морального вреда – причем не только при разрешении дел о защите деловой репутации, но и в делах иных категорий. "Истцы были убеждены – раз в одном случае такой вред возможен, то почему бы ему не быть возможным и в других случаях. Чаще всего с подобными требованиями обращались компании из-за бездействия судебных приставов, долгое время не предпринимавших никаких действий для исполнения судебного акта", – уточняет адвокат, старший юрист коллегии адвокатов "Муранов, Черняков и партнеры" Ольга Бенедская .

1 октября 2013 года вступили в силу поправки в ГК РФ, устранившие какие-либо сомнения в том, что такой способ защиты гражданских прав, как компенсация морального вреда, может применяться лишь в отношении физического лица. А в теперь прямо сказано, что к защите деловой репутации компании применяются те же правила, что действуют в отношении защиты прав граждан, за исключением положений о компенсации морального вреда.

Тем не менее, даже после внесения поправок судебная практика продолжала разниться, и этому была серьезная причина. Адвокат адвокатского бюро "Форвард Лигал" Роман Гусак обращает внимание на то, что, удовлетворяя требования юридических лиц о компенсации морального вреда, суды основывались прежде всего на о приоритете международных норм перед национальными (). Дело в том, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод, ратифицированная Россией, не исключает возможности компенсации морального вреда организациям. Это получило отражение и в международной практике, в частности, в практике Европейского суда по правам человека. Что касается отказов в удовлетворении требований, то они основывались на положениях с указанием на невозможность взыскания морального вреда. Суды при этом нередко пользовались мотивировкой ВАС РФ и подчеркивали, что юридическое лицо в силу особенностей своего правового положения лишено реальной возможности испытывать физические и нравственные страдания ().

Именно поэтому юристы с таким нетерпением ждали, как же ВС РФ разрешит сложившуюся коллизию российского и международного права. Однако вынесенное Судом Определение этого вопроса не затронуло. Тем не менее, ВС РФ подчеркнул, что правила о моральном вреде на юридических лиц не распространяются. Рассмотрим это дело подробнее.

Суть спора

На основании решения суда (решение Арбитражного суда Пермского края от 27 января 2014 г. № А50-15334/2013) компания получила исполнительный лист на взыскание с индивидуального предпринимателя Ш. задолженности в общей сумме 99 333,07 руб.

17 марта 2014 года исполнительный лист был направлен приставам и получен ими 27 марта 2014 года. 5 мая 2014 года компания направила приставам запрос о ходе исполнительного производства. Не получив ответа, 27 августа того же года заявитель обратился в службу судебных приставов с повторным запросом.

Поскольку оба запроса были оставлены ФССП России без внимания, компания обратилась в суд с иском о взыскании с государства 49 666,53 руб. в счет возмещения морального вреда. Удовлетворяя заявленные требования, суд первой инстанции пришел к выводу, что истец находился в состоянии неопределенности, что оправдывает присуждение ему такой компенсации (решение Арбитражного суда Пермского края от 17 декабря 2014 года по делу № А50-21226/2014). Данная позиция была подкреплена следующими доводами.

Одной из основных задач исполнительного производства является правильное и своевременное исполнение судебных актов (ст. 2 Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ " "). И вред, причиненный юридическому лицу в результате бездействия государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, подлежит возмещению за счет средств соответствующего бюджета ().

Что касается обоснованности требований о возмещении истцу морального вреда, суд обратил внимание на то, что составной частью российской правовой системы является Конвенция о защите прав человека и основных свобод, в том числе практика Европейского Суда по правам человека (). Так, в постановлении Европейского суда по правам человека от 6 апреля 2000 года по делу "Дело "Комингерсолль С.А." (Comingersoll S.A.) против Португалии", было отмечено, что суд не может исключать возможность присуждения компенсации за моральный вред коммерческой организации, поскольку длительная неясность, возникшая из-за неисполнения третьим лицом своих обязательств в разумный срок, должна причинять компании, ее директорам и акционерам значительное неудобство.

Таким образом, Европейский суд по правам человека при определении вопроса о компенсации юридическому лицу нарушенного нематериального блага исходит не из факта физических и нравственных страданий юридического лица, а из факта длительной неопределенности в принятии того или иного решения. Именно этот довод и был принят за основу судом первой инстанции.

Поскольку истец в течение продолжительного периода времени не извещался о мерах, направленных на исполнение судебного акта, суд сделал вывод о том, что компания находилась в состоянии неопределенности, и это в полной мере оправдывает присуждение ей компенсации.

Сумма возмещения морального вреда, произвольно определенная истцом как 50% от суммы задолженности по исполнительному листу, составила 49 666,53 руб. Суд счел это требование соразмерным и не нашел оснований для его уменьшения.

Апелляционная и кассационная инстанции признали принятое решение законным и обоснованным и оставили его в силе ( , ). Однако ВС РФ с мнением коллег не согласился.

Позиция ВС РФ

Выводы нижестоящих судов ВС РФ счел ошибочными по следующим основаниям.

Он напомнил, что в том случае, когда гражданину причинен моральный вред, суд может возложить на нарушителя обязанность такой вред компенсировать ().

При этом Суд уточнил, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные либо имущественные права ( , абз. 4 п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 " ").

ВС РФ также подчеркнул, что моральный вред подлежит компенсации только в случаях, предусмотренных законом ().

Таким образом, из буквального содержания вышеприведенных положений Суд сделал вывод о том, что компенсация морального вреда возможна лишь в случае причинения морального вреда гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие ему другие нематериальные блага. В иных случаях компенсация морального вреда может иметь место лишь при наличии прямого указания об этом в законе.

Однако поскольку право юридического лица требовать возмещения причиненного ему морального вреда в законе прямо не предусмотрена, ВС РФ заключил, что оснований для удовлетворения заявленных истцом требований не имелось.

МНЕНИЕ

профессор Российской школы частного права, партнер юридической компании "Пепеляев Групп", к. ю. н.

"Правильность подхода судов к взысканию компенсации морального вреда в пользу юридических лиц всегда вызывала у меня большое сомнение, так как для защиты интересов компаний в случае неисполнения вынесенных в их пользу судебных актов существует еще один очень интересный инструмент, схожий с компенсацией морального вреда – компенсация за нарушение права на исполнение судебного акта в разумный срок (Федеральный закон от 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ " "). Эта компенсация является своеобразным денежным "извинением" государства за то, что оно не смогло организовать быструю и эффективную защиту правомерного интереса. Принципиально то, что она присуждается вне зависимости от вины государственного органа по принудительному исполнению судебных решений".

Ближайшие с участием Романа Бевзенко

Вместе с тем не все юристы склонны считать, что вынесенное ВС РФ определение полностью закрыло вопрос о возможности компенсации юридическому лицу морального вреда. "Упомянутое определение ВС РФ содержит внутреннее противоречие – с одной стороны, в нем сделан вывод о том, что правовая природа морального вреда не предполагает его компенсацию юридическим лицам, но с другой стороны, в нем указано, что все-таки могут существовать какие-то случаи, прямо предусмотренные законом, когда компенсация морального вреда организациям возможна", – рассуждает Ольга Бенедская.

Дела о взыскании компенсации за моральный вред vs. дела о защите деловой репутации

Как было сказано выше, КС РФ счел возможным требовать возмещения нематериальных убытков, причиненных юридическому лицу умалением его деловой репутации (). В результате в судебной практике появилось понятие так называемого "репутационного" вреда, содержание которого отличается от морального вреда, причиненного физическому лицу. Аналогичный подход разделял и ВАС РФ, который к тому же еще и определил подлежащие доказыванию обстоятельства, необходимые для удовлетворения требований о компенсации репутационного вреда (). К таким обстоятельствам Суд отнес:

• наличие противоправного деяния со стороны ответчика;
• возникновение неблагоприятных последствий этих действий для истца;
• причинно-следственная связь между действиями ответчика и возникновением неблагоприятных последствий на стороне истца.

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Судебная практика в вопросе, касающемся необходимости доказывать размер причиненного ущерба при заявлении требований о возмещении "репутационного" вреда, также пошла разными путями. Одним из них, отмечает Ольга Бенедская, стало полное отождествление нематериальных убытков с обычными убытками – как следствие, компаниям приходилось доказывать их размер (). Другим путем стало признание за юридическими лицами права на компенсацию "репутационного" вреда по правилам о компенсации морального вреда без необходимости представления доказательств его размера ( , ).

При этом истцу не обязательно доказывать вину ответчика, поскольку она не относится к необходимым условиям ответственности за вред вследствие распространения сведений, порочащих деловую репутацию ().

Как отмечает Артем Анпилов, многие судьи действительно делали различие между моральным и "репутационным" вредом: моральный вред, по их мнению, для юридических лиц не характерен, а нематериальный (репутационный) вред вполне допустим ( , решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 3 июля 2014 по делу № А65-8173/2014, решение Арбитражного суда Тульской области от 24 июля 2014 г. по делу № А68-4311/2014, ). Стоит отметить, что в случае умаления репутации юридического лица иск о ее защите может быть предъявлен только самим юридическим лицом. Однако, как подчеркивает Ольга Бенедская, если распространением тех или иных сведений о компании затрагивается репутация ее руководителя, в суд может обратиться и сам руководитель, но лишь в защиту своей репутации.

Тем не менее ряд судов буквально трактовал внесенные в ГК РФ с 1 октября 2013 года изменения и отказывал юридическим лицам в возмещении даже "репутационного" вреда ( , ).

Поэтому вынесение Определения, по мнению Артема Анпилова, является ожидаемым и логичным ходом Суда, направленным в том числе и на упорядочение судебной практики в вопросе разграничения дел о взыскании юридическими лицами морального вреда и споров о защите деловой репутации. Эксперты также склонны считать, что данный судебный акт не окажет негативного влияния на практику, связанную с удовлетворением требований о выплате компенсации "репутационного" вреда организациям. Роман Гусак убежден: "Даже если практика судов развернется в противоположном направлении и начнутся отказы в удовлетворении требований о возмещении вреда репутации на основании , юридические лица все же имеют шансы на то, чтобы отстоять право на компенсацию в КС РФ. Он с большой долей вероятности, подтвердит свою позицию о допустимости компенсации компаниям нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание, которое отличается от содержания морального вреда, причиненного гражданину".

Всем известно, что одним из способов защиты нарушенных прав и интересов является компенсация морального вреда. Под моральным вредом, согласно Гражданскому кодексу РФ, понимается причинение физических или нравственных страданий гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также иные случаи, предусмотренные такими законами РФ, как Закон «О защите прав потребителей», ФЗ «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации», ФЗ «О средствах массовой информации» и иными. В случае причинения морального вреда человеку суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Может ли компенсация за моральный вред присуждена юридическому лицу - об этом поговорим в нашей статье.

Пыжьянова Алена Владимировна -

Юрист Юридического отдела №2 ООО «Юридическая контора «ЮРИКО»

«Юридическое лицо» - по своей природе лицо абстрактное, поэтому логично предположить, что оно не может испытывать физические и нравственные страдания в силу их определения Гражданским кодексом РФ. Однако из этого не следует того, что юридическому лицу вообще невозможно причинить моральный вред. Последний, являясь разновидностью вреда неимущественного, может иметь свое собственное, отличное от упомянутого в ст. 151 ГК, содержание в тех случаях, когда речь идет не о гражданах, а о юридических лицах. Так, например, в силу ст. 152 Гражданского кодекса РФ правила, регулирующие защиту деловой репутации гражданина, за исключением положений о компенсации морального вреда, соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица.

Еще одной разновидностью возмещения морального вреда является компенсация за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок.

Федеральный закон «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» и Арбитражный процессуальный кодекс РФ предусматривают защиту указанного права юридического лица. Но при этом следует отметить, что действие Закона о компенсации не распространяется на требования о присуждении компенсации в случаях нарушения срока исполнения судебных актов, предусматривающих обращение взыскания на денежные средства граждан, а также организаций, не являющихся получателями бюджетных средств.

Как же юридическим лицам-взыскателям защититься в случае нарушения их права на исполнение судебного акта в разумный срок, если должниками являются граждане и коммерческие организации?

К сожалению, в большинстве случаев происходит так, что исполнение судебного акта длится значительно дольше срока, установленного федеральным законом «Об исполнительном производстве», а действия (бездействие) судебного пристава-исполнителя влекут за собой нарушение прав взыскателя, но при этом прямых убытков фактически еще не возникло.

Так в п.2 совместного Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 23.12.2010 N 30/64 «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении дел о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок», суд разъяснил, что отсутствие права на присуждение компенсации на основании Закона о компенсации не лишает заявителя возможности обратиться в суд с иском о компенсации морального вреда на основании статьи 151 Гражданского кодекса РФ. При этом в постановлении не отмечено, может ли таким заинтересованным лицом являться не только физическое лицо, но и юридическое.

Такое понимание компенсации морального вреда за указанные нарушения как аналога компенсации соответствует практике Европейского суда по правам человека и отражает природу компенсации морального вреда в данном случае как компенсационного механизма, направленного на возмещение страданий, вызванных умалением права на суд в виде неисполнения (несвоевременного исполнения) судебного акта. Следовательно, заявитель обладает правом выбора средства компенсации.

Как и «Конвенция о защите прав человека и основных свобод» решения Европейского Суда по правам человека в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, являются составной частью российской правовой системы и должны учитываться Федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 05.02.2007 N 2-П).

Так в международном праве понимание морального (нематериального) вреда весьма обширно. В постановлении Европейского суда по правам человека от 06.04.2000 по делу «Компания Комингерсол С.А.» против Португалии, где компания-заявитель жалобы инициировала исполнительное производство по поводу взыскания задолженности по векселям, и спустя более 17 лет это производство еще не было завершено, суд отметил: Европейский суд, таким образом, не может исключать возможность присуждения компенсации за моральный вред коммерческой организации. Понесенный такими компаниями моральный вред может включать в себя такие пункты, которые в той или иной степени «объективны» или «субъективны». Среди них нужно учитывать такие, как репутация компании, неопределенность в принятии решений, раскол в руководстве компании (для которого нет точного подсчета последствий) и, наконец, хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобство, причиненное членам и руководству компаний. Тот факт, что рассматриваемое производство по делу длилось сверх разумного срока, должно было причинить компании «Комингерсол С.А», ее директорам и акционерам значительное неудобство и длительную неясность. В данной связи логично предположить, что компания-заявитель находилась в состоянии неопределенности, что оправдывает присуждение компенсации.

Конституционный суд РФ в своем определении от 4 декабря 2003 г. N 508-0, сославшись на упомянутое Постановление ЕСПЧ по делу «Комингерсолл против Португалии», отметил, что «отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 2 ст. 150 ГК РФ). Данный вывод основан на положении ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, в соответствии с которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом».

Таким образом, практика Европейского суда по правам человека при определении вопроса о компенсации юридическому лицу нарушенного нематериального блага исходит не из факта физических и нравственных страданий юридического лица, а из факта длительной неопределенности.

Оперируя указанной международной практикой, являясь пионером в выборе указанного способа защиты нарушенных прав, ООО «Роквул-Север» обратилось с иском к Российской Федерации в лице Федеральной службы судебных приставов РФ о компенсации морального вреда за нарушение права на исполнение судебного акта в разумный срок в размере 700 000,00 руб. (дело №А40-131505/2012).

Суд первой инстанции, сославшись на то, что юридическое лицо не может испытывать физических или нравственных страданий, ему невозможно причинить моральный вред, а также в связи с неподведомственностью спора Арбитражному суду, производство по делу прекратил. Апелляционная инстанция оставила указанное решение без изменения, однако кассационная инстанция признала позицию нижестоящих судов ошибочной и вернула дело на новое рассмотрение.

При повторном рассмотрении суд первой инстанции отказал в иске, мотивируя тем, что Истцом не представлено доказательств наличия совокупности условий для возложения на ответчиков гражданско-правовой ответственности, в том числе не представлено доказательств нарушения личных неимущественных прав действиями должностных лиц государственных органов, обоснования соразмерности заявленной суммы требований действиям (бездействию) ответчиков. Апелляционная инстанция решение оставила без изменений. Однако кассационная инстанция отменила судебные акты нижестоящих судов как принятые при неправильном применении ст.15 Конституции РФ, положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод судебной практики Европейского Суда и постановила взыскать с Российской Федерации в лице Федеральной службы судебных приставов РФ за счет казны Российской Федерации 70 000,00 рублей в возмещение морального вреда. В последующем надзорная инстанция отказала ФССП РФ в передаче дела на рассмотрение в Президиум Высшего Арбитражного суда РФ.

Рассматриваемое дело стало первым шагом в сторону возможности взыскания компенсаций нарушенных нематериальных благ (морального вреда) без доказывания убытков.

Далее с аналогичными обстоятельствами по делу в Арбитражный суд обратилось ООО «Вираж-Авто» с иском о взыскании с РФ в лице ФССП РФ в качестве возмещения морального вреда суммы 92 961,70 руб., что представляет 50% от суммы задолженности, подлежащей взысканию на основании исполнительного листа.

Суд первой инстанции по делу №А50-2750/2014 вынес решение от 23.06.2014г. об удовлетворении заявленных требований в полном объеме. При этом суд, применяя упомянутую практику Европейского Суда по правам человека, установил, что Общество находилось в состоянии длительной неопределенности относительно исполнения судебного акта. Апелляционная инстанция оставила решение суда первой инстанции без изменения, в кассационном порядке - не обжаловалось.

Казалось бы, начало положено, однако указанный в настоящей статье способ защиты нарушенного нематериального блага (неимущественного права) не был поддержан тремя инстанциями судов по делу №А40-44792/2014.

Суд первой инстанции, отказывая в требовании Истца, мотивировал свое решение тем, что юридическое лицо не может испытывать физических или нравственных страданий, ему невозможно причинить моральный вред.

Суд апелляционной инстанции, оставляя решение первой инстанции без изменения, а апелляционную жалобу без удовлетворения, признал несостоятельной и подлежащей отклонению ссылку Истца на реализацию им права на возмещение морального вреда через призму обстоятельств длительной неопределенности относительно положительных перспектив реального исполнения судебного акта с учетом положений ст.15 Конституции РФ и «Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов» (в ред. Федерального закона от 30.03.1998г. №54-ФЗ). Суд также указал, что Истцом документально не подтверждено создание ему процессуальных препятствий в части подачи иска о возмещении ущерба, причиненного незаконными действиями должностных лиц Федеральной службы судебных приставов, по мотиву длительного неисполнения судебного акта. Кроме того, суд отметил, что Истец также фактически не лишен права на подачу заявления о присуждении компенсации за нарушение права на исполнение судебного акта в разумный срок, предоставленного ему в порядке и на условиях, предусмотренных нормами Федерального закона от 30.04.2010г. №68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок». Апелляционная коллегия, соглашаясь с выводами суда первой инстанции, также признала, что Истцом избран ненадлежащий способ защиты и восстановления нарушенного права.

Суд кассационной инстанции, оставляя решение и апелляционное постановление без изменения, а кассационную жалобу без удовлетворения, мотивировал это тем, что первая и апелляционная инстанция правильно применили нормы материального права, регулирующие спорное правоотношение. Кроме того, кассационная инстанция, ссылаясь на ФЗ от 30.03.1998 №54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», также указывает, что являются обязательными и трансформируются в правовую систему РФ не любые судебные акты, принятые Европейским судом по правам человека, а только такие, которые соответствуют определенным критериям, в частности: судебные акты должны быть приняты в отношении Российской Федерации, в которых Российская Федерация является ответчиком; такой судебный акт должен вступить в законную силу, судебный акт должен быть постановлением Европейского суда, констатирующим факт нарушения Российской Федерацией Конвенции и Протоколов к ней.

Таким образом, на сегодняшний день нельзя дать однозначного ответа по вопросу о возможности защиты юридического лица путем компенсации морального вреда за нарушение права на исполнение судебного акта в разумный срок. То малое количество судебной практики по решению дел с аналогичными обстоятельствами является неоднозначной, а суды разных инстанций придерживаются различных позиций по вопросу применения судебной практики Европейского суда по правам человека в связи с тем, что вопрос о присуждении компенсации морального вреда юридическому лицу является пробелом российского гражданского законодательства. Без сомнения, необходимость введения в российское гражданское законодательство такого способа защиты интересов организаций, как компенсация морального вреда, давно назрела. Соответствующие изменения позволят юридическим лицам более эффективно защищать свои права, опираясь уже не на противоречивую зарождающуюся судебную практику, а на положения закона.

Три инстанции взыскали с ФССП в пользу компании компенсацию морального вреда за долгое ожидание информации об исполнительном производстве. Руководствовались они при этом практикой ЕСПЧ и исходили из факта "длительной неопределенности", а не из критерия физических и нравственных страданий. Однако экономколлегия Верховного суда такой подход окончательно отвергла, посчитав, что моральный вред и юрлицо - вещи несовместимые. Формально юристы ВС поддерживают, но опасаются за безнаказанность госорганов и их "системную волокиту".

Коллегия Верховного суда по экономическим спорам поддержала превалирующий в судах подход о том, что юрлицо не вправе претендовать на компенсацию морального вреда. К такому выводу она пришла, рассмотрев спор ООО "МХС групп" с Федеральной службой судебных приставов (№ А50-21226/2014). В рамках этого дела "МХС групп" как компания-взыскатель добилась в трех первых инстанциях 49 666 руб. компенсации с ФССП за то, что в течение почти полугода не могла ничего узнать о ходе исполнительного производства. "Верховный суд, по сути, буквально истолковав нормы ГК РФ, запретил любую возможность взыскания морального вреда в пользу юридического лица, - комментирует старший юрист "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры" Денис Голубев.

"Традиционно суды отказывают юридическим лицам в компенсации морального вреда, - рассказывает партнер "Кульков, Колотилов и партнеры" Николай Покрышкин . - Формальная причина в том, что в ст. 151 ГК РФ речь идет только о причинении морального вреда "гражданину" и исключений из этого правила законом не установлено". По существу же причина отказов кроется в самом определении морального вреда как "физических и нравственных страданий", считает Покрышкин. "Они едва ли свойственны юридическому лицу, "личность" которого является юридической фикцией, не обладающей ни телом, способным претерпевать физические страдания, ни психикой, способной испытывать страдания нравственные", - поясняет он.

"Неопределенность" как альтернатива страданиям

Впрочем, исключения в судебной практике бывают. Так, судья , рассмотрев тяжбу "МХС групп" с ФССП в порядке упрощенного производства, пришла к выводу, что компания-взыскатель в течение длительного времени находилась в состоянии неопределенности относительно исполнения судебного акта, а значит, и заслуживает компенсации морального вреда. При этом, принимая решение, судья руководствовалась Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и решением ЕСПЧ от 6 апреля 2000 года по делу "Компания "Комингерсол С.А." против Португалии". "Практика Европейского суда по правам человека при определении вопроса о компенсации юридическому лицу нарушенного нематериального блага исходит не из факта физических и нравственных страданий юридического лица, а из факта длительной неопределенности", - рассудила Катаева. Ее решение оставили в силе и судья Наталия Савельева , и кассационная коллегия (Светлана Рябова , Елена Платонова и Зоя Семенова).

Такая позиция судов кажется адвокату Алексею Михальчику крайне интересной и смелой: "Они, по сути, использовали редко применяемый, но от того не менее легитимный механизм прямого использования норм международного права при рассмотрении дела". По мнению Михальчика, такой подход представляет собой большой общественный интерес и именно в этом направлении надо идти законодателю в целях "нормального функционирования государственных органов". "Как показывает практика, именно материальный стимул зачастую становится определяющим в работе госорганов", - добавляет он.

Вред от "публичной власти"

Однако экономколлегия ВС такую позицию в деле "МХС групп" против ФССП признала "ошибочной". 10 августа в ВС состоялось заседание, на котором представители службы доказывали, что оснований для удовлетворения требований компании-взыскателя нет: во-первых, потому что вся информация о возбуждении исполнительного производства была размещена на сайте ФССП, а во-вторых, потому что правовая природа морального вреда не предполагает его компенсацию юрлицам. И в итоге экономколлегия в составе , и жалобу ФССП полностью удовлетворила: все акты нижестоящих инстанций судьи отменили и в иске "МХС групп" отказали (). Свои мотивы "тройка" пояснила в опубликованном накануне определении .

Судьи ВС сослались на статьи 151 и 1099 ГК, а также на постановление Пленума Верховного суда от 20 декабря 1994 года № 10. "Из буквального содержания вышеприведенных положений закона и разъяснений Пленума следует, что компенсация морального вреда возможна в случаях причинения такого вреда гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, - рассуждала экономколлегия. - В иных случаях компенсация морального вреда может иметь место лишь при наличии прямого указания об этом в законе". Однако в действующем законодательстве прямое указание на возможность взыскать компенсацию в пользу юрлица отсутствует, указывала "тройка": статья 1069 ГК, регулирующая гражданско-правовую ответственность за вред, причиненный публичной властью, прямо это не предусматривает.

"Активизм" vs "формализм"

С формальной точки зрения юристы такие выводы экономколлегии поддерживают. С учетом действующего законодательства позиция ВС вполне обоснованна и о моральном вреде для юридического лица речи идти не может, говорит Покрышкин. "В то же время очевидно, что системная волокита в отдельных государственных органах, не исключая ФССП, нередко нарушает права и законные интересы юридических лиц, - отмечает он. - И в этой ситуации иск о взыскании морального вреда похож на крик о помощи в ситуации, когда эффективных и прижившихся на практике способов взыскания компенсаций за волокиту в госорганах просто нет". Солидарен с ним и управляющий партнер адвокатского бюро "Бартолиус" Юлий Тай . "С формально-правовыми аргументами коллегии можно согласиться, но тем не менее данное определение не учитывает политико-правового контекста, - рассказывает он. - В России уже многие годы объем фактического исполнения судебных актов находится на уровне 20 %, и даже высшее политическое руководство страны неоднократно высказывало свою озабоченность этим фактом". Подход нижестоящих инстанций и их ссылки на решения ЕСПЧ Тай называет "судейским активизмом" и попыткой стимулироваться приставов к деятельности. "А высшая судебная инстанция по абсолютно казуистическим формальным причинам "подрезает им крылья"", - сетует он.

"Следуя за практикой ЕСПЧ…"

Решить проблему можно было бы, например, в случае изменения положений ст. 151 ГК РФ в пользу расширительного толкования как характера морального вреда, так и перечня лиц, способных его получить, считает Покрышкин. "Например, следуя за практикой ЕСПЧ, в качестве достаточного условия для взыскания морального вреда с государственных органов можно было бы установить наличие факта длительной правовой неопределенности вследствие действий/бездействия таких органов вне зависимости от наличия нравственных или физических страданий", - поясняет он. Такой "либеральный" подход и ранее применялся российскими судами, замечает также Голубев: например, в деле № А40-131505/2012 по иску ООО "Роквул-Север " к ФССП, в рамках которого в 2014 году в аналогичной с "МХС групп" ситуации суды взыскали с казны РФ 70 000 рублей за бездействие приставов."Однако с учетом свежей позиции ВС суды более не смогут следовать указанной позиции ЕСПЧ без соответствующего изменения российского законодательства", -делает вывод Покрышкин.

А партнер "Инфралекс" Артем Кукин видит сходство компенсации нематериального вреда с компенсацией за волокиту, которая стала возможной после принятий под влиянием ЕСПЧ специального закона № 68 "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок". "Поскольку сумма компенсации не имеет прямой связи с размером основного требования, с которым связана волокита, и присуждаются как физическим, так и юридическим лицам, - поясняет он и добавляет: - Помимо взыскания компенсаций за волокиту, в ВАС еще в 2009 году стала формироваться практика взыскания с казны ущерба, причиненного госорганами коммерческим организациям".